Двадцатое мая, и дождик по крышам,
тихонько и тише, а вечер так светел,
из сада жасмин только дышит и дышит,
и розы ещё, и фиалки ночные.
В туман всё укрылось, всё будто приснилось,
и птица молчит, а вечер так светел,
и зыбь шелестящая установилась,
и месяц свою колыбельку повесил.
Сад тонет в тональности белого цвета,
под каплями света, и вечер так светел,
и дождь моросящий и тёплый за это
букет ароматов изысканных высек.
Он тронул цветы, и берёзы, и глину,
дорогою длинной летя - был он светел...
И сердце мне тронул, и душу мне вынул,
и только одно понимание встретил.
1894
тихонько и тише, а вечер так светел,
из сада жасмин только дышит и дышит,
и розы ещё, и фиалки ночные.
В туман всё укрылось, всё будто приснилось,
и птица молчит, а вечер так светел,
и зыбь шелестящая установилась,
и месяц свою колыбельку повесил.
Сад тонет в тональности белого цвета,
под каплями света, и вечер так светел,
и дождь моросящий и тёплый за это
букет ароматов изысканных высек.
Он тронул цветы, и берёзы, и глину,
дорогою длинной летя - был он светел...
И сердце мне тронул, и душу мне вынул,
и только одно понимание встретил.
1894
