Господин, одетый в уголь и корунд,
со слезой в галстуке вместо кабаньего клыка,
спрашивает, сколько стоит крон
крейсер,
для мальчика, вчера метр двадцать в высоту,
сегодня всего лишь метр двадцать в длину.
Господин что-то шепчет
и тычет шляпой в витрину,
где на якорях стоят два военных корабля
и два крейсера, как магнитные стрелки.
В бесконечной черноте
он упирается лбом в замёрзшее стекло.
Кажется, плачет.
Да, сухая игла мороза
быстро чертит в кустах тамарикса
белый матросский костюмчик,
пустой костюмчик, висящий на плечиках в шкафу.
Костюмчик без матросика.
О, ужас,
белый, обезглавленный костюмчик!
1948
со слезой в галстуке вместо кабаньего клыка,
спрашивает, сколько стоит крон
крейсер,
для мальчика, вчера метр двадцать в высоту,
сегодня всего лишь метр двадцать в длину.
Господин что-то шепчет
и тычет шляпой в витрину,
где на якорях стоят два военных корабля
и два крейсера, как магнитные стрелки.
В бесконечной черноте
он упирается лбом в замёрзшее стекло.
Кажется, плачет.
Да, сухая игла мороза
быстро чертит в кустах тамарикса
белый матросский костюмчик,
пустой костюмчик, висящий на плечиках в шкафу.
Костюмчик без матросика.
О, ужас,
белый, обезглавленный костюмчик!
1948
