КАМИЛ БЭДНАРЖ. Не тебя

Не тебя, а любовь я любил твою, но
не я, а твой путь был тебе отрадой.
Я оплакал тебя давно.
А смерть где-то рядом.

Не тебя, а боль я любил свою.
Не меня, только боль в нас
ты любила в тот час.
Над могилой теперь стою.

Я без тебя, как в каменной тюрьме.
Любовь, не оставляй меня во тьме!

(?)

ЯРОСЛАВ ВРХЛИЦКИ. Белые руки

Я знаю белые руки.
Ох, что со мной они сделали,
как оплели умело и
как обрекли на муки.

Сделали — осудили.
Виноват их проблеск в сумраке белый.
К голове поднялись моей в муке
те длинные, белые, мягкие руки...
О, как нежны они были!

1906

ЯРОСЛАВ ВРХЛИЦКИ. Незнакомцы

Уходи, никогда мы не встретимся вновь,
ты не знаешь, кто я, я не знаю, кто ты,
но если глаза говорят, губы, щёки и бровь,
то всё уже сказано, мы не нарушим уз немоты.

Дни пробегут, месяцы и года,
этот ленивый мир сойдёт, наконец, на нет,
ты станешь больше, чем просто шаги в никуда,
чем мною увиденный мельком из поезда цвет.

Годы спустя, срежут дерево, глянут на спил,
столько колец обнаружат — уверен, откроют рты...
Ты будешь одним из тех, кем я очарован был,
не знающая, кто я. А я не ведал, кто ты.

1906

МИРОСЛАВ ФЛОРИАН. Уходит лето

Уходит лето, ночь похолодала,
что было терпким — спелым, сладким стало.

И яблоньки о чём-то там вещают
луне, звенящей ложечкою в чае.

Любимая, нет места нам с тобою,
всё выжжено любовною борьбою.

Нам в нашу кожу, в наши вены въелись
следы повозок мчащиеся к цели.

Я всё ж твои целую руки нежно,
они травою пахнут безмятежно.

И чувствую, впервые дар небесный
я пожинаю. Духом и телесно.

1957

ФРАНТИШЕК ГРУБИН. Утро со смородиной

Когда утро мне окропило
пальцы соком смородины,
а солнце росу пило,
как же ты пахла, родина!

Как смешны были те, кто премудро
дела умаляют божьи,
когда брызнуло мне на кожу
соком смородины утро.

Так близко всё это жило,
прямо в сердце, не где-то высоко.
Нет, не искал я прока
для чего же всё уже было,
утро когда окропило
мне пальцы смородины соком.

1932-1948 

ФРАНТИШЕК ГРУБИН. Из моей астрономии

Звезда над нами — видишь? нет? —
замёрзший звон цикады.
В траву забрось её — в ответ
поёт тебе рулады.

Кто раз в серебрянной ночи
раскроет парус из парчи
тех песен — станет нем, в числе
нашедших космос на земле.

Цикады песнь не для стиха,
он — сак дырявый, он — труха,
взмахнёшь им раз — и всё, она
тобою в лёд превращена.

1941

ФРАНТИШЕК ГРУБИН. Четверостишие о ночном небе

Лежишь в траве и в небе откровенье
вдруг видишь, слышишь... Что ты там прочёл?
- Мерцанье звёзд... Оно, как муравейник...
  И тишина... Как улей мёртвых пчёл...

1941